«Война стала последней каплей»

Что происходит в госСМИ: проверки, увольнения и методички

В понедельник, 14 марта, сотрудница Первого канала Марина Овсянникова ворвалась в прямой эфир программы «Время» с антивоенным плакатом: «Не верьте пропаганде. Здесь вам врут». Ее забрали в полицию, а на следующий день в суде оштрафовали за организацию несогласованной акции: в одном из видео, которое Овсянникова записала еще до акции в эфире Первого канала, она призывала россиян выходить на митинги.

Программа «Время» и вообще так называемый ДИП (Дирекция информационных программ), который отвечает за новостную повестку телеканала, – самое защищенное и изолированное место «Первого». Это такой бункер в крепости, где могут работать только самые преданные «партии», рассказывают сотрудники Первого канала. В том числе поэтому поступок Овсянниковой является из ряда вон выходящим событием.

Он также помог обратить внимание на то, что происходит сейчас на российских федеральных телеканалах – не только на Первом – с которых с начала войны начали увольняться сотрудники. Для этого материала мы поговорили с несколькими бывшими и продолжающими работать сотрудниками: что происходит в госСМИ сейчас, после начала «спецоперации». Многие согласились пообщаться только на условиях полной анонимности, даже после увольнения. 

Самая закрытая дирекция

«Обычный смертный не знает, что происходит у ДИПа», – рассказывает сотрудница Первого канала Мария (имя изменено). Она попросила не называть даже дирекцию, в которой работает: боится, что её легко вычислить. Как и многие другие, с кем мы поговорили для этого материала. 

Другая её коллега, Елена (имя мы также изменили), подтверждает, что Дирекция информационных программ – самая закрытая дирекция «Первого», узнать, что происходит в «святая святых» очень сложно. 

После поступка Марины Овсянниковой ДИП стал еще более закрытым. Количество охранников в «Останкино» увеличилось.

«Все въезжающие и выезжающие машины стоят по несколько минут и везде поставили охрану. Около каждого отдела, около каждой двери стоят: в форме, бронежилете и с дубинками», – рассказывает Елена. Она подтверждает, что с 16 марта все программы в прямом эфире выходят с задержкой в одну минуту, чтобы случай с Овсянниковой точно не повторился. 

Кроме того, 16 марта, по словам Елены, в ДИПе была проверка. Причем это была не внутренняя проверка, приходили люди «из органов».

Информацию о проверке и опросах сотрудников ДИПа нам подтвердил и еще один источник. С чем она связана, пока не известно, но сразу после поступка Овсянниковой ТАСС писал, что Следственный комитет проводит доследственную проверку на наличие в её действиях состава преступления по новой статье УК РФ о «публичном распространении заведомо ложной информации об использовании Вооружённых сил РФ». Наказание по ней – от 3 до 15 лет лишения свободы.

Внутреннюю проверку провел и сам канал, рассказывает сотрудница «Первого». По её словам, всю смену Овсянниковой хотят оштрафовать на премию (это приблизительно 40% от месячной зарплаты): «Блин, нам чисто по-человечески жаль этих людей, которые ничего не знали и ничего не могли сделать… А у нас был разговор чисто начальник и сотрудник. Ничего особенного, даже не обязали проверять соцсети, хотя я думаю, что это будет в ближайшее время. Для предотвращения, так скажем, диверсий». 

На канале к поступку Овсянниковой отнеслись по-разному. Сама Екатерина Андреева, которая вела тот самый эфир, так описывала случившееся: «Если бы меня спросили, как я к ней отношусь: “Я вольтерьянец, я не согласна с вашими убеждениями, но готова отдать жизнь за то, чтобы вы могли их высказать”. Это мое кредо, но я считаю ее предательницей, потому что мы вместе прошли такие тяжелые испытания».  

Обидели телеведущую не антивоенные лозунги, а утверждения, что на «Первом» врут. По словам Андреевой, если бы Овсянникова просто подошла и уволилась, то ведущую это бы не задело. Так после начала войны сделали сразу два её редактора, призналась она.

«Ну кто-то поддерживает, кто-то говорит, что это было неправильно, глупо, и зачем надо было это делать. Ты же знаешь, где ты работаешь», – рассказывает сотрудница «Первого». 

Кирилл Клейменов, одиозный телеведущий, который возглавляет ДИП, тоже прокомментировал поступок Овсянниковой в воскресенье в эфире Первого канала и обвинил сотрудницу в контактах с представителями английского посольства: «К чему это я? Нет. Не к шпиономании. Этим пусть специально обученные люди занимаются. Я к тому, чтобы называть вещи своими именами, и только. Эмоциональный порыв — это одно. А предательство — совсем другое. И когда человек предает свою страну и заодно всех нас, людей, с которыми бок о бок проработал почти 20 лет, предает холодно, расчетливо, за твердо оговоренный бонус — кстати, чтобы и предыдущего не лишиться, акцию женщина с плакатом приурочила точно к получению очередной зарплаты, — так вот предательство — это всегда личный выбор человека. От него не убережешь, как известно».

«Мифология превратилась в реальность»: почему увольняются и почему остаются сотрудники госканалов

На самом деле, громкие увольнения с федеральных каналов начались ещё в первые дни войны. Поступок Овсянниковой просто заставил журналистов обратить внимание на то, что происходит внутри госСМИ.

Например, в первые числа марта с «Первого» уволилась европейский корреспондент Жанна Агалакова, она работала на канале с 1999-го года.

Канал покинул и главный художник Дмитрий Ликин, который на «Первом» уже 24 года.

«Я считаю, что принадлежу к профессии, которая относится к полю культуры. А в поле культуры каждая жизнь — бесценна. Каждая. Нас так учили. А значит, я должен сделать выбор — либо переходить в поле политики, либо остаться в поле культуры, в котором я находился все свои 55 лет» – говорит Ликин в интервью «Медузе».

На следующий день после того, как Овсянникова появилась в прямом эфире Первого канала, охрану усилили и на ВГТРК – у входов в студию поставили по охраннику так, чтобы было невозможно быстро в нее ворваться, рассказывает Светлана (имя изменено), работающая на канале. 

Журналист Роман Супер написал в своём фейсбуке, что еще с 24 февраля из-за начала войны и несогласием с тем, как она освещается каналом, начали массово увольняться сотрудники «Вестей». Супер рассказал об увольнении одного из продюсеров, режиссёра ежедневного эфира и руководителя отдела информации. Официального подтверждения этому нет.

Об увольнениях с «России 1» писало и издание Delfi. По информации их источников, ушли продюсер программы «Вести Недели» Антон Губанов, несколько новостных редакторов и продюсеров, а также сотрудница, так называемого «президентского отдела» Мария Самсонова. При этом, руководитель этого же подразделения — Юлия Воробьева — отправилась в отпуск и «неизвестно, вернется ли». Информацию про Воробьеву подтверждают и наши источники.

«Просто для меня (война – ред.) стала последней каплей», – уже бывший сотрудник телеканала «Россия» Максим (имя изменено) объясняет, что заставило его уволиться в первые дни войны.

«Слова словами, а действия действиями. Я считал, что это максимум ограничится защитой ДНР и ЛНР в тех границах, в которых они существуют. Но 24-го я проснулся и о**** (удивился – ред.)... Если хочешь потушить костер – надо тушить костер, а не поджигать весь лес». 

На вопрос, не считает ли он, что риторика госканалов вела к тому, что произошло 24 февраля, Максим отвечает, что сам никогда не готовил сюжеты про «бандеровцев», «нацистов» и так далее.

Работа на госТВ для многих – особенно из техперсонала – стала рутиной, чтобы не «сойти с ума», люди стараются не вникать в самую суть того, что делают, поэтому массовых увольнений после 24-го февраля не случилось, объясняет уже бывший сотрудник телеканала «Россия» Максим. 

«Вот этот труп мы клеем так, а этот труп мы клеем сяк, а этот труп мы не клеем, потому что надо замозаить (замазать – ред.). И это чисто техническая работа, тут уже эмоций никаких нет. Знаете, как у хирургов. Иначе ты сойдешь с ума», – продолжает Максим. 

Ещё одна причина, почему сотрудники госканалов не увольняются: «люди сидят в ипотеках и кредитах», люди не умеют больше ничего и не имеют других источников дохода. По словам Максима, если бы им предложили другую работу, они бы с радостью ушли. 

«Но некоторые, как мантру-оправдание твердят: “Хохлы 8 лет Донецк и Луганск херачили. Вот теперь расплачиваются” – пересказывает разговоры среди коллеги бывший сотрудник «России». 

У Максима же в Украине у самого есть родственники – в Ивано-Франковске живет двоюродный брат. «Он старше меня и служил в свое время офицером еще в советской армии. Я ему звоню и говорю, слушай, ну как там у тебя? Он говорит: «я в ополчении». «Ну, слушай это твое решение». Я его понимаю.

Я никогда не считал брата бандеровцем и бандитом, и я в шоке, что мой старший брат может погибнуть от российской пули ни за что. Как потом с этим жить?», – рассказывает бывший сотрудник телеканала «Россия».

«Мне передавали в момент разговора об увольнении о ещё троих из редакции сайта “Вестей”» – говорит уже бывший сотрудник smm-отдела телеканала «Россия-1» Кирилл (имя изменено), но добавляет, что сам лично не знает, так это или нет. 

Кирилл уволился в начале марта. На ВГТРК он проработал два года. «До войны воспринимал политику и политиков как мифологию, мало касающуюся адекватных людей. Бабушкам и дедушкам нужен Путин - ок, давайте зальём 50 роликов "Москва. Кремль. Путин" в Одноклассники и все будут спокойны. Начиная с 24 числа, мифология стала реальностью» – говорит Кирилл. 

По его словам, к увольнению в редакции отнеслись с пониманием. Кто-то из коллег тоже хотел бы уволиться, но из-за отсутствия опыта боятся не найти другую работу.  «Оголтелых» сторонников Кремля среди коллег Кирилла было не так много, вспоминает он, «молодые и зеленые» относились к Владимиру Путину с симпатией, но скорее, как к «мачо без футболки на коне, а не реальному политику». 

«В нашем отделе всегда ко всему относились с юмором, к любым приколам властей, но 24-го не сразу у всех понимание проснулось. В личных беседах одна из коллег сказала, что чувствует "кровь на своих руках", когда пишет все эти тексты», – добавляет Кирилл. 

«Как изменились настроения? Люди же все. Да честно говоря, никто не верил, я как-то сам до последнего считал, что дипломатия победит, договорятся как-то. Действительно, да, несмотря ни на что, сложно было поверить, что мы нападем. Ну как “мы”? Я не могу говорить “мы”, у меня много друзей и знакомых на Украине», – говорит корреспондент НТВ Игорь (имя изменено) и добавляет, что настроение у всех «понятно, какое», это чувствуется без обсуждений. 

По словам Игоря, он тоже хотел уволиться, но, цитируя бывшего главного редактора радиостанции «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова, решил, что «будет наблюдать». Другие коллеги, которые тоже подумывали об увольнении, боятся остаться без работы и надеются, что война скоро может закончиться. Корреспондент НТВ соглашается поговорить с нами тоже только анонимно: мы ждем, когда у него закончится рабочий день и он выйдет с канала.

После поступка Марины Овсянниковой стало известно, что с НТВ уволились лица канала – европейский корреспондент Вадим Глускер, работавший на НТВ с 1993 года, и ведущая программы «Сегодня» Лилия Гильдеева. Она работала на канале с 2006 года. Свои заявления они написали еще в начале марта. Кроме этого, с канала ушел и корреспондент Алексей Поляков.

Сейчас повестка НТВ так или иначе связана со «спецоперацией» – это либо репортажи из Украины, либо сюжеты об импортозамещении из-за санкций. Игорь рассказывает, что из-за работы хорошо знает, что такое война. 

«Любой нормальный человек против войны. Если он за, то у него какие-то отклонения психологические. Ты когда видишь войну, ты понимаешь, что так быть не должно: войны ради мира не бывает» – добавляет сотрудник НТВ. 

«”Танками по Киеву”, в общем вот какой-то такой бред начался», – объясняет уволившийся дизайнер Sputnik Дмитрий.

Sputnik – это информационное агентство и радиостанция, входящая в холдинг «России сегодня». Главный редактор – Маргарита Симоньян. 

«Про оппозицию мы особенно не писали и вроде Путина не хвалили», – объясняет Дмитрий, почему его раньше не смущала редакционная политика издания. С первого дня войны «в геометрической прогрессии стало не комфортно там находиться», потому что стало появляться все больше провластных экспертов и антиукраинской тематики, говорит он. 

Сразу после начала войны Дмитрий написал заявление на увольнение и договорился с начальницей, чтобы не отрабатывать обязательные две недели. «Она очень деликатно помогла мне съехать с этой двухнедельной доработки», – рассказывает он. 

От отстранения до увольнения: что бывает на госканалах за антивоенную позицию

С начала «спецоперации» многие известные телеведущие и звезды выступили против войны: Иван Ургант, Александр Гудков, Максим Галкин, Валерий Меладзе.

Издание «Агентство» писало, что в России концерты российских и украинских артистов-пацифистов стали запрещать, такая участь может ждать и ведущих госканалов.

Например, антивоенный пост в инстаграме 24 февраля опубликовала ведущая Первого канала Екатерина Стриженова. По словам одного из источников на Первом, из-за этого её отстранили от ведения общественно-политической программы «Время покажет», где она была постоянной ведущей. Сейчас ток-шоу ведут Артем Шейнин, Анатолий Кузичев, Руслан Осташко и Олеся Лосева.

Тот факт, что на «Время покажет» Стриженова «пока» не работает, но ведет утренние эфиры, нам подтвердил и другой источник на Первом канале. 

Екатерина Стриженова действительно появлялась в эфире программы «Время покажет» в последний раз 21 февраля, ещё до начала «спецоперации». После этого эфиры вели её коллеги, а сама Стриженова ведет «Доброе утро». 

По поводу высказавшихся за мир ведущих развлекательных шоу на «Первом» – пока только слухи. Да и торопиться с такими решениями необязательно, ведь федеральные каналы сейчас работают в режиме военной пропаганды. Русская служба BBC проследила, как поменялась сетка вещания с начала «спецоперации». В частности издание обратило внимание, что большая часть будничного эфира «Первого» теперь называется «информационный канал». Там же, в программе передач, описывается, что такое «информационный канал»: «В центре внимания - специальная военная операция, которую вооруженные силы России проводят на Украине. В прямом эфире - сводки, свидетельства очевидцев и последние официальные данные о происходящем на Украине».

После начала войны в Украине Первый канал прекратил транслировать почти все развлекательные программы. С утра до вечера в эфире показывают либо новости, либо бесконечные политические ток-шоу. «По сути работы (у развлекательного блока – ред.) сейчас нет совсем», – говорит еще одна сотрудница Первого канала Мария (имя изменено) и добавляет, что пока пауза в вещании развлекательных шоу объявлена на месяц – до конца марта.

«Есть ощущение двоемыслия, что все всё понимают, но никто ничего не говорит. Это атмосфера у нас сейчас. Все все понимают, шепотом обсуждают в коридорах, но все равно есть чувство свой-чужой, с кем я буду это обсуждать, с кем не буду», – описывает она атмосферу на телеканале. Но, продолжает она, «костяк Первого канала – все-таки возрастные люди» и большинство из них поддерживают «политику партии», хотя и среди них Мария знает тех, кто ходил на антивоенные митинги. «По ощущениям молодые в основном не поддерживают [войну], но ты это не обсуждаешь, ты просто понимаешь, что вы на одной волне. Ты не можешь это ни с кем обсудить, потому что вокруг старшие коллеги, которые за, – говорит она и добавляет, что «люди боятся потерять работу».

С обычными же сотрудниками «Первого», в отличие от главных звезд канала, разговор намного короче.

«Я сделал пост Вконтакте где-то 27 февраля про митинг 6 марта. Там была информация про митинг против войны, а я написал в подписи, что не призываю никого туда идти», – вспоминает сотрудник производственного департамента Первого канала Олег (имя изменено). 

2 марта Олегу позвонили полицейские и сказали, что им надо с ним встретиться. Чуть позже они приехали к нему домой, забрали паспорт и отвезли в отдел. 

«По дороге я еще общался интеллигентно с одним из полицейских, их было двое, он меня много спрашивал, почему за восемь лет я не выходил на митинги против войны, я говорил, что выходил и митинги были, тогда он спросил, почему я не протестовал против войны в Сирии, я сказал, что не считаю, что Россия в Сирии плохо действовала, что считаю наоборот очень хорошо, но сейчас Путин зачеркнул весь положительный эффект от этого», – рассказывает Олег. 

На молодого человека составили протокол об организации несогласованного публичного мероприятия (ч.2 ст. 20.2 КоАП РФ). В отделе он провел полтора дня, утром 4-го марта Олега отвезли в суд, где оштрафовали на 25 тысяч рублей.

«Когда я пришел на работу в субботу, 5 марта, мне сказали, что со мной хотят поговорить начальник отдела внутренней безопасности и кадровик. Я думал, что меня сразу уволят, но в итоге поговорили со мной, я сказал, что не подумав все сделал и больше не буду», – продолжает Олег. 

Спустя несколько дней он написал в инстаграме безобидный, по его мнению, пост: «О том, что времена тяжелые, все такое, и о своем задержании, не о политике». 

А 16 марта Олега снова вызвал начальник отдела внутренней безопасности. На этот раз из-за поста в инстаграме: «Он сказал, что “тебя же предупреждали”. А ещё там была женщина из кадров, сказала, что жаль терять хорошего специалиста, но в связи с этими событиями на канале (поступок Марины Овсянниковой – ред.), начальство максимально не лояльно.

Во время этого же разговора начальник сказал, что тобой интересуется не полиция, а более высокие органы, они курируют наш канал, всех сканируют, поэтому тебя пробили на эту тему», – рассказывает Олег. 

В этот день его уволили. 

«У нас есть несколько человек, которые, мягко говоря, недовольны ситуацией, там у нас 50 на 50, половина «ватников», половина либералов. Они не стесняются говорить о своем мнении. И примерно половина человек говорили открыто, что это жесть полная, катастрофа. Но они это не материализовывали ни в каких постах, ничего такого никогда не делали, общался с парой ребят, и они даже в митингах вроде не участвовали», – рассказывает Олег и вспоминает, что после увольнения к нему подошли некоторые коллеги и пожали руку. 

А вот Ольгу Павлову, уже бывшую ведущую «Вести-Урал» увольнять не хотели. 24 февраля она вышла в одиночный пикет на центральной площади Екатеринбурга с плакатом: «Я против этой войны». Павлову никто не задерживал, в тот же день она приехала на канал, где ей сообщили, что она отстранена от эфира на две недели. В этот момент в гримерке уже сидел гость, у которого она вот-вот должна была брать интервью. 

«Я вышла на улицу как гражданин, не как журналист. Но, видимо, быть одновременно «лицом канала» и гражданином нельзя. На работе мой пацифистский жест всех шокировал. Кажется, он был воспринят как глупая абсурдная выходка такой чувствительной дурочки», – говорит Павлова.

«Я тут же сказала, зачем меня на две недели отстранять, давайте лучше сразу расторгнем вообще наши отношения», – говорит она. В ответ Павловой предложили подумать, пока «все не уляжется». 

Спустя две недели после отстранения от эфира телеведущей ещё раз предложили не увольняться. «”У нас же нет политики, ты хороший интервьюер, можно разделить работу и личную жизнь и взгляды”, но я уже приняла решение, - рассказывает бывшая ведущая «Вести-Урал». – Коллеги в целом, как мне показалось, как-то сострадательно ко мне отнеслись, как к какой-то жертве, некоторые написали, что им очень жаль, что так произошло.

Я отвечаю: “Ребят, а мне не жаль, о чем жалеть?” Я осталась в ладах с собой. Мне это было ценно… Я после этого плаката почву под ногами почувствовала и поняла, что сделала что-то, что было в моих силах».

«Вообще это такая странная история, потому что во мне это немного боролось всю дорогу: с одной стороны, теплое и приятельское отношение к коллегам, а с другой, все эти дни я думаю не их ли и моими руками весь этот маховик и поддерживается. Хотя надо сказать, что в регионе, что наши новости без Украины, без геополитики, у нас тут реально социалочка, цены на проезд в транспорте…», – говорит Павлова.

NEWS MEDIA: собрание с Габреляновым и методичка

После инцидента с Овсянниковой в холдинг News Media (LIFE, Mash и другие) приехал его основатель Арам Габрелянов. «Сказал, что если хоть кто-то выкинет что-то похожее на выходку Марины Овсянниковой, уволят к х*** весь отдел», – рассказал нам источник, знакомый с ситуацией. 

Кроме этого, сотрудникам холдинга запретили писать какие-либо антивоенные посты в соцсетях, если кто-то напишет, то обещают уволить и самого человека, и его начальника, рассказал нам другой сотрудник News Media. В холдинге также запретили снимать, к примеру, про российских националистов и футбольных фанатов: «чтобы не было параллелей с теми, с кем Россия якобы борется в Украине». 

В нашем распоряжении оказалась «методичка» о том, как холдинг News Media должен освещать войну в Украине и ее последствия. Документ называется «Для СМИ и комментаторов (рекомендации к освещению событий на 25.02)» и делится на четыре главы: «Про операцию», «Запад и НАТО», «Общество» и «Санкции». Ниже мы попытаемся пересказать краткое содержание этого четырёхстраничного документа.

Важнейшим (три восклицательных знака) тезисом методички является неиспользование слова «война». Следует даже максимально сократить словосочетание «боевые действия». Вместо этого, надо использовать в репортажах термины «специальная операция», «освободительная миссия» и другие похожие. 

Дополнительная важность использования именно термина «спецоперация» подчеркивается тем, что на «спецоперацию» не могут отправить срочников. 

Украину при этом надо, наоборот, показывать воинствующей. В Киеве раздают оружие всем желающим, «это прямой путь в Алеппо, разбоям, бандитизму», приводится пример правильной подачи. 

При этом необходимо сбавлять эмоциональный накал, потому что война ведется не против граждан Украины, а «с частью украинских элит», развязавших войну на Донбассе и которые отдают «преступные приказы» военным ВСУ, говорится в методичке. 

Необходимо создать позитивный образ российских военных. Показывать, как украинские военные добровольно сдаются в плен, примеры гуманного отношения к ним. Эта установка преследует и другую задачу – давать больше позитивной информации об успехах операции. При чем успехи требуется показывать не через взятие городов и уничтожение противника, а через бескровные символы: симпатию местных, добровольную капитуляцию украинской армии.

В целом нужно показывать больше лиц простых украинцев, которые «устали от нынешней киевской власти» и от «бандеровской пропаганды», и противопоставлять их властной верхушке, с которой и воюет российская армия. А также цитировать «статусных украинцев», которые бы поддерживали военную операцию России. В качестве примера: Олег Царев, Алексей Журавко, Владимир Олейник, Виктор Медведчук.

Большую часть вины за происходящее на Украине следует возлагать на Запад. Спецоперация – акт обороны, необходимая мера, чтобы «мы избежали повторения судьбы Белграда, Багдада, Триполи, Кабула». Для президента это было трудное, но необходимое решение. Еще надо всячески подчеркивать, что против России ведется информационная война.

В России журналистам следует находить ЛОМов (лидеров общественного мнения), которые бы продвигали тезис, что «нельзя плевать в спину собственной армии». Нужно показывать примеры давления на тех деятелей культуры, которые поддержали действия России, «были на стороне своей Родины» – Гергиева, Мацуева и других. 

Необходимо освещать патриотическую консолидацию, общественную поддержку военной операции. При этом в методичке есть и позитивные установки. Например, «не способствовать внутреннему расколу общества» и «минимизировать поиск внутренних врагов».

Отдельные усилия надо принять для того, чтобы у населения не началась паника из-за ухудшения экономической ситуации. Для этого надо прекратить указание роста или падения курсов валют и т.п. Сосредоточиться на мысли, что все трудности – кратковременны, деньги на счетах в безопасности, пенсии продолжат исправно платить и так далее. Импортозамещение давно выстроено и полноценно работает, дефицита ни в чем нет.

В целом санкции нужно представлять, как нечто, что идет на пользу России. «Во все времена Россия в изоляции делала самые серьезные прорывы», – говорится в методичке. Во все времена, это «опыт развития промышленности эпохи Александра III, индустриализация Сталина, прорыв в технологиях при Брежневе».

Авторы: Маша Борзунова, Ирина Баблоян